Судебная практика: Сбербанк уволил инкассатора, воспользовавшись его электронной подписью, часть 1

С 1 января 2022 года в нашей стране начинается новая эпоха использования электронных подписей физическим лицом, в том числе и при оформлении трудовых отношений. К сожалению, судебная практика показывает, что в этой сфере пока не всё благополучно.

Металлургический районный суд г. Челябинска в апреле 2021 года рассмотрел дело №2-466/2021, в котором сотрудник Сбербанка оспаривал правомочность своего увольнения по соглашению сторон; при этом заявление сотрудника об увольнении было подписано его усиленной электронной подписью.

Суть спора

Гражданин работал в Сбербанке с сентября 2003 года, с марта 2019 года - в должности инкассатора Отдела инкассации и перевозки ценностей Операционного офиса – кассово-инкассаторского центра (г. Челябинск). В ноябре 2020 года в период временной нетрудоспособности он был уволен по соглашению сторон, согласно п.1 ч.1 статьи 77 Трудового кодекса РФ, с 3 декабря 2020 года.

Гражданин обратился в суд с иском к ПАО «Сбербанк России», в котором просил признать недействительным дополнительное соглашение к трудовому договору, признать незаконным и отменить приказ о прекращении (расторжении) трудового договора с ним (увольнении) по соглашению сторон по пункту 1 части первой статьи 77 Трудового кодекса Российской Федерации, восстановить его в должности, взыскать средний заработок за время вынужденного прогула, компенсацию морального вреда и судебные расходы.

Позиция гражданина

19 ноября 2020 года руководитель уведомил его о сокращении должности инкассатора и предложил ему увольнение по сокращению штатов или по соглашению сторон. 23 ноября 2020 года, находясь в отделении инкассации, он ознакомился с проектом приказа о сокращении штатов сотрудников, а 25 ноября 2020 года ему позвонил руководитель, сообщил ему о необходимости подписать документы об увольнении, - на что гражданин ответил, что ознакомится с документами после окончания периода временной нетрудоспособности.

По телефону из управления кадрового администрирования гражданину сообщили о необходимости представить листок нетрудоспособности и срочно подойти в Управление, где ему объяснили, что 25 ноября 2020 года он подписал дополнительное соглашение к трудовому договору, дав добровольное согласие на прекращение действия трудового договора. На его банковскую карту была перечислена заработная плата примерно за 4 месяца.

Сотрудник в указанный день болел, физически не находился на работе и подписать ничего не мог. Ему вручили документ о проверке подписи на дату 26 ноября 2020 года к приказу об увольнении, из которого следует, что дополнительное соглашение было подписано его электронной подписью.

Добровольного волеизъявления на заключение соглашения о расторжении трудового договора гражданин не давал; собственноручно вариант соглашения, изготовленного работодателем, не подписывал, и с его содержанием не знакомился.

С 24 ноября 2020 года по 3 декабря 2020 года сотрудник находился на больничном листе. Его электронная подпись в виде «таблетки» – ключа находилась всё время в подразделении инкассации в индивидуальном средстве хранения, и ни одному сотруднику банка по акту приема-передачи он её не передавал. Никаких действий, направленных на подписание соглашения о прекращении трудовых отношений, гражданин не совершал, денежные суммы при увольнении поступили ему на карту до того, как он узнал об увольнении, а копию приказа он получил с целью обращения в суд.

В период нахождения в отпуске или временной нетрудоспособности ключ электронной подписи хранится в отделе инкассации в индивидуальном средстве хранения, ключ от которого всегда находился в шкафу раздевалки для инкассаторов, в котором он также хранил бронежилет. Шкаф всегда был открыт для проветривания.

25 ноября 2020 года с 8 час. 30 мин. до 15 час. 00 мин он находился на собеседовании в другой организации, в связи с чем ключом электронной подписи воспользоваться не мог, сервисные карты в этот день не сдавал. По его мнению, соглашение о прекращении трудового договора было подписано кем-то из сотрудников банка.

После того, как гражданин узнал, что его должность сокращается, он вынужден был искать работу. С декабря 2020 года он работает в организации в должности водителя. В обоснование требований о взыскании компенсации морального вреда он пояснил, что на его иждивении находятся несовершеннолетние дети, он имеет кредитные обязательства по ипотечному договору, по которому вносит ежемесячные платежи в размере 20 тысяч руб.

Позиция ПАО Сбербанк

Представитель банка в судебном заседании пояснила, что при расторжении трудового договора по соглашению сторон не требуется оформление такого соглашения в виде отдельного документа; оформление прекращения трудового договора осуществляется в общем порядке.

Запрос на увольнение 23 ноября 2020 года был создан начальником Отдела инкассации и перевозки ценностей ЧСВ в программном обеспечении Банка – SAP HR, он был последовательно согласован, после чего направлен сотруднику и согласован с ним 23 ноября 2020 года в 12:04 (время московское).

К запросу прилагались электронные файлы:

• Соглашение о расторжении трудового договора;
  
  
• Приказ об увольнении;
  
  
• Записка-расчет.

В запросе была указана дата увольнения, размер компенсации при увольнении, сведения о сохранении квартальной и годовой премий, дополнительного медицинского страхования до 31 декабря 2020 года.

Стороны согласовали срок и основание увольнения.

За период с 3 по 25 ноября 2020 года сотрудник являлся активным пользователем программного обеспечения Банка – SAP HR. Подписав 23 ноября 2020 г. предложение работодателя о расторжении трудового договора, он выразил собственное встречное волеизъявление на его прекращение, и в последующем подтвердил свою волю подписанием приказа об увольнении 3.12.2020 без каких-либо примечаний о несогласии, сдачей пропуска, невыходом на работу согласно графику работы на декабрь 2020 года.

Все юридические последствия за использование электронной подписи третьими лицами отнесены на сотрудника, как владельца электронной подписи. Работодатель создал ему средства хранения ключевого носителя ЭП, ТМ-идентификатора для входа в учетную запись в виде индивидуального средства хранения, однако ключ он хранил в незапираемом шкафу в раздевалке, в которой не предусмотрено хранение ключей, денежных средств, кредитных карт.

Факт причинения сотруднику морального вреда, а также наличие причинно-следственной связи между причиненным вредом и действиями работодателя, не подтвержден. Семья не является многодетной, а наличие у истца алиментных обязательств свидетельствует о принудительном содержании детей. Представленный в материалы дела кредитный договор не свидетельствует о нарушении работодателем неимущественных прав или нематериальных благ. Обязательства по кредитному договору могли быть исполнены за счет полученных при увольнении денежных средств, что повлекло бы существенное сокращение срока договора. Сотрудник на протяжении судебного разбирательства постоянно менял свои показания, от предложения подтвердить свои показания на полиграфе отказался. Воля сотрудника не была направлена на продолжение трудовых отношений, после закрытия листка нетрудоспособности мог бы выйти на работу 04.12.2020 согласно графику.

(Продолжение следует, см. http://rusrim.blogspot.com/2021/07/2_02126653682.html )

Источник: сайт Металлургического районного суда г. Челябинска
https://metal--chel.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&srv_num=1&name_op=doc&number=276732388&delo_id=1540005&new=&text_number=1  
https://oblsud--chel.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&srv_num=1&name_op=case&case_id=19116687&case_uid=82f7a604-5f7e-4f51-a6c3-53876a812b38&delo_id=5&new=5
Уникальный идентификатор дела - 74RS0005-01-2021-000058-24