Статья члена «Совета по рассекречиванию в интересах общественности» (Public Interest Declassification Board, PIDB – это консультативный орган, созданный Конгрессом США для способствования максимально возможной доступности для общественности полной, точной и надежной документации, отражающей существенные решения и действия США в сфере обеспечения национальной безопасности) Санфорда Унгара (Sanford J. Ungar) была опубликована 12 июня 2016 года на сайте американской газеты «Вашингтон пост».
Санфорд Унгар, автор книги «Документы и документы: Рассказ о юридической и политической битве за бумаги Пентагона», является членом фонда Lumina Foundation ( https://www.luminafoundation.org/ - частный фонд, ставящий своей задачей повышение к 2025 году процента американцев, имеющих степени, сертификаты и т.п. «качественные» документы, подтверждающие их квалификацию, до 60% - Н.Х.) и проводит семинары по свободе слова в Гарвардском и Джорджтаунском университетах.
Ничто не может быть важнее для здоровья и жизнеспособности современной демократии, чем знание граждан о том, что делает их правительство, и доверие к этой деятельности. Чрезмерная секретность в государственных органах – внутренне присущая им, инстинктивная, но абсолютно ненужная и часто используемая для бюрократической самозащиты - это яд для благополучия гражданского общества.
Эту простую заповедь полезно вспомнить в понедельник 13 июня, в 45-ю годовщину публикации в 1971 году газетой «Нью-Йорк Таймс» «Документов Пентагона» - секретной государственной истории десятилетий вмешательства США в Юго-Восточной Азии и той неправды, которая об этом сообщалась общественности (см. также Википедию, https://ru.wikipedia.org/wiki/Эллсберг,_Даниэль – Н.Х.).
В течение последующих 17 дней администрация Никсона и пресса, которые и до этого были в сложных отношениях, вели «кулачные бои» в федеральных судах, в то время, как «Нью-Йорк Таймс», «Вашингтон пост» и другие средства массовой информации в соответствии с судебным приказом должны были прекратить раскрытие этих сведений. Хотя Верховный суд США 6 голосами против 3 вынес 30 июня решение ( https://www.nytimes.com/books/97/04/13/reviews/papers-final.html ) о том, что администрация не сумела обосновать свое требование о досудебном запрете на дальнейшую публикацию информации, итоги и последствия этого дела до сих пор являются предметом дебатов.
Главный фигурант дела о документах Пентагона Даниэль Эллсберг (Daniel Ellsberg) в Вашингтоне в 2003 году (фото: Melanie Burford/The Washington Post)
Поскольку последующие уголовные обвинения против Даниэля Эллсберга в утечке документов завершились проведенным с процессуальными нарушениями судебным процессов, в связи с чем в итоге был вынесен оправдательный приговор (т.е. дело было прекращено по формальным основаниям и суд не вынес решения, которое бы имело силу прецедента – Н.Х.), - то право действующих или бывших государственных должностных лиц публично раскрывать сведения о неправомерных действиях во внешней политике никогда не было убедительно установлено. В электронную эпоху границы свободы слова в США, если таковые имеются, определить ещё сложнее. До сих пор неясно, можно ли считать, что более поздние случаи раскрытия секретных документов Чеслси Мэннингом (Chelsea Manning) и Эдвардом Сноуденом (Edward Snowden) были в интересах общества.
Однако ясно одно: секретность государственных органов, особенно в вопросах внешней политики и национальной безопасности, сейчас хуже, чем когда-либо, и чрезмерное засекречивание информации усиливается с каждым днем.
Участвуя в работе Совета по рассекречиванию в интересах общественности (Public Interest Declassification Board, PIDB), действующего на базе Национальных Архивов США, я начал понимать ошеломляющие масштабы этой проблемы:
Объемы засекреченных «электронных информационных активов» федерального правительства растут ошеломляющими темпами. В Президентской библиотеке Клинтон соответствующей обработке подлежало около четырех терабайтов материалов, в библиотеке Джорджа Буша - в 10 раз больше. Пока ещё нет официальной оценка объёмов информации, созданной за время деятельности администрации Обамы.
Согласно данным Национальных Архивов по состоянию на 2012 год (см. https://www.archives.gov/declassification/pidb/recommendations/transforming-classification-declass.pdf ), «только в одних лишь президентских библиотеках хранилась требующая проведения экспертизы электронная информация в объёме, эквивалентном не менее 5 миллиардам страниц. Если такое количество страниц выложить в непрерывную полосу, то её длина превысила бы 631 тысячу миль … этого достаточно, чтобы 25 раз обойти Землю».
Эта фантастическая цифра не включает в себя ни несчетное количество секретных электронных документов, хранящихся за пределами президентских библиотек, ни сотни миллионов бумажных документов, накопленных за несколько десятилетий и до сих пор продолжающих создаваться. Короче говоря, у Национальных Архивов нет места для хранения бумажных документов, и они, скорее всего, не в состоянии достаточно быстро проводить их экспертизу, чтобы освобождать место для новых материалов.
Слово «экспертиза» служит здесь эвфемизмом для часто мучительного процесса, в ходе которого перегруженные работой эксперты по рассекречиванию из различных федеральных ведомств кропотливо просматривают документы строка за строкой, чтобы определить, какие сведения могут быть раскрыты для общественности, не создавая при этом угроз для национальной безопасности.
Как классический пример того, что добрые намерения могут приводить к проблемным последствиям, проведенные реформы, потребовавшие от спецслужб в больших объёмах делиться друг с другом информацией, создали новый подвид секретных документов – таких, в которых заинтересованы различные части бюрократического аппарата, защищающие собственные интересы. В итоге значительную часть материалов приходится рассылать по ведомствам для повторной экспертизы, прежде чем они могут быть рассекречены. Часто различные ведомства вымарывают разные части документов, и в итоге возникает потребность в дополнительных согласованиях.
Проблеск надежды связан с двумя современными концепциями. Одна из них, продвигаемая PIDB, предлагает, чтобы Национальный центр по рассекречиванию (National Declassification Center) при Национальных Архивах США заменил то, что его директор называет «фабричным» подходом к экспертизе документов (часто приводящий к рассекречиванию рутинной информации, представляющей небольшой интерес для общественности), на систему приоритизации.
Этот подход предполагает выработку консенсуса между заинтересованными сторонами, в числе которых Конгресс, историки и журналисты, относительно ежегодно составляемого списка приоритетных тем, на которые рассекречиваемые документы (может быть, даже некоторых из тех, что обычно исключаются на 25 лет из этого процесса) могут пролить особенно полезный свет – примером могут служить документы, связанные с выработкой политики, приведшей к войнам в Афганистане и Ираке. Само собой, ежегодное согласование тем, требующих приоритетного внимания, может оказаться чрезвычайно трудной задачей.
Более радикальным подходом является переход на широкомасштабное применение электронного рассекречивания конфиденциальных документов, поддерживаемый, к удивлению многих, не только Национальными Архивами, но и Центральным разведывательным управлением (ЦРУ).
Исследования, проведенные «Центром понимания контента» (Center for Content Understanding, CCU, http://www.arlut.utexas.edu/lab/ccu/index.html - центр при Лаборатории прикладных исследований университета штата Техас – Н.Х.) в Университете штата Техас в Остине, продемонстрировали, что современные компьютеры можно снабдить аналитическими способностями, позволяющими понимать естественный язык и понятия так, как это делают люди, с целью создать «поддерживающую принятие решений» технологию как для установления грифов секретности, так и для рассекречивания.
В прошлом месяце директор CCU Шерил Мартин (Cheryl Martin) провела брифинг (см. также http://rusrim.blogspot.ru/2016/06/blog-post_2.html - Н.Х.) для должностных лиц из ключевых министерств и ведомств, представителей разведслужб и других заинтересованных лиц (включая представителей PIDB). Она продемонстрировала, что при компьютерном анализе небольших выборок секретных материалов достигается уровень точности в 98% - это лучшие, чем у экспертов-людей.
Членов разведывательного сообщества, изначально инстинктивно засекречивающего слишком много информации, беспокоят серьезные риски, которые могут быть связаны с теми 2% ошибок, которые способны допустить компьютеры. Это можно было видеть по их лицам на брифинге г-жи Мартин. (Естественно, Вы не можете привлечь компьютер к ответственности за создание угрозы национальной безопасности, но как насчет его программиста или ответственного за него лица?)
Мой комментарий: Я бы не относилась столь легко к вопросу ответственности. Если не будет персональной ответственности за ошибки, таких ошибок – как неумышленных, так и умышленных, – скорее всего, будет больше.
В любом случае изменения, будь то постепенные или быстрые, должны произойти, и в самое ближайшее время. Альтернатива - продолжать полагаться на ручные процессы, что можно сравнить с попыткой откачать воду из тонущего корабля, которого вот-вот ударит цунами. При этом следует ожидать периодических кризисов, связанных с утечками, вызванными действиями людей, считающих оправданным использование радикальных мер для того, чтобы общественность была в курсе затрагивающей её важнейшие интересы деятельности государственных органов.
Санфорд Унгар (Sanford J. Ungar)
Источник: сайт газеты Washington Post
https://www.washingtonpost.com/opinions/45-years-after-the-pentagon-papers-a-new-challenge-to-government-secrecy/2016/06/12/dbbaad20-2ce6-11e6-b5db-e9bc84a2c8e4_story.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий