Вопрос об официальном признании юридической значимости телеграмм был поставлен после нескольких десятилетий использования новой технологии, в 1866 году. Как и в наши дни, были и желающие написать специальный закон на эту тему.
Предлагаемый ниже текст взят из комментариев к положениям Устава гражданского судопроизводства (издание 1867 года). Интересно, что спустя десятилетие вопрос «рассосался», и данный комментарий из более поздних изданий исчез – вместо этого стала обсуждаться возможность использования телеграмм самими судебными органами.
Как мне кажется, нам есть чему поучиться у наших предшественников :)
«Судебные уставы 20 ноября 1864 года, с изложением рассуждений, на коих они основаны, изданные государственною канцеляриею», второе дополненное издание, Санкт-Петербург, 1867 г., ч.1, Устав гражданского судопроизводства, кн.2 гл.VIII отд. 4-е «Письменные доказательства»
Ст.438. К письменным доказательствам относятся не только акты крепостные, явочные и домашние, о коих упоминается в законах гражданских, но и другие бумаги.
Комментарий к статье:
Статья эта есть видоизменение статьи 319 т. X, ч. II, зак. гражд. судопр.
В 1866 году был возбужден законодательный вопрос о значении телеграфических депеш по отношению к судебному ведомству.
При сем признано, что, по уставу гражданского судопроизводства, новым судебным местам не воспрещено принимать к производству и телеграммы (ст. 438 и 456), как имеющие в существе одинаковое значение с письмами частных лиц, или отношениями и сообщениями правительственных мест, при той только разнице, что одни получаются по почте, а другие по телеграфу.
Подлоги в бумагах этого рода точно также возможны как и в телеграфных депешах: и частное письмо и официальное отношение могут быть написаны от вымышленного лица, и в них могут быть и умышленные и неумышленные ошибки, и они точно также требуют обеспечения своей достоверности.
Налагать на телеграфного чиновника подобное удостоверение значило бы, отвлекая его от непосредственных, требующих специального знания и привычки обязанностей, обращать в нотариуса, а требовать от того же чиновника, чтоб он принимал депеши на узаконенной гербовой бумаге, было бы равносильно обращению его в секретаря судебного места, с возложением на высшее начальство обязанности назначать в телеграфные должности только лица, близко ознакомленные с делами и формами судебного ведомства.
Наконец, вводить в закон правила о силе телеграфических депеш значило бы восстановлять в судебных уставах уничтоженную ими теорию формальных доказательств, и именно по отношению к таким актам, которые более всего подвержены случайностям, могущим лишить их силы документа, заслуживающего веру. (мнение госуд. сов. Выс. утвер. 6 июня 1866 г.).
По тщательном разыскании во втором отделении собственной Его Императорского Величества канцелярии о действующих по сему предмету законах в иностранных законодательствах, оказалось, что ни в одном государств не было издано по настоящее время особых законоположений, которые имели бы целью разрешить вышеозначенный вопрос.
Хотя правительства употребляют сей способ сообщения по делам управления, хотя важные торговые обороты производятся по телеграфным депешам, при всем том сей способ сообщения не считается достаточно верным, дабы предписать оный положительными законами. Это обнаруживается тем, что во всех телеграфных уставах сказано, что правительства не ручаются за точность передачи корреспонденции по телеграфу.
Вследствие сего, в иностранных государствах, хотя и нет особых законоположений о дозволении частным лицам представлять прошения или объявления по своим делам посредством телеграфов, но из сведений, заключающихся в юридических сочинениях, видно, что тамошние начальства и присутственные места принимают таковые в производство, вероятно, в случаях, заслуживающих особого уважения и не терпящих отлагательства, потому что и частные лица к сему средству сообщения, но самому свойству оного, прибегают тоже особенно по делам, требующим особой спешности.
Таким образом, в иностранных государствах входит в употребление то, что еще не предписано законами. Со временем, по указаниям опыта, образуются правила, которые после сего будут внесены в законы (журн. 7 мая 1866 г,, № 47).
Все вышеизложенные рассуждения привели к следующим выводам:
1) вопрос о применении телеграфного способа сношения с присутственными местами и должностными лицами не вошел еще в состав положительного законодательства и не изведан путем опыта даже в иностранных государствах, хотя там этот род сообщений введен гораздо прежде, чем у нас;
2) означенный способ сношения, к которому, по самому его свойству, прибегают только в делах, требующих особой спешности, не может, как за ценностью его, так и за неповсеместным ещё учреждением телеграфов, быть признан общим и для всех доступным;
3) если в нашем телеграфном уставе и в других подлежащих узаконениях не преподано правил относительно принятия к производству присутственными местами и должностными лицами телеграфных депеш от частных лиц, то сей способ сношения однако же нигде прямо и не воспрещен; напротив он уже начинает входить в употребление, так что и у нас со временем, по указаниям опыта, могут образоваться правила, которые позже будут внесены в самый закон;
4) разрешение настоящего вопроса по отношению к прежнему порядку суда и администрации не оправдывалось бы практическою необходимостью;
5) возбуждение и дальнейшее обсуждение законодательных вопросов о дополнении судебных уставов, с строгим при том соблюдением установленного разграничения, по их свойству, на судебные и административные, подчинено в сих уставах особому порядку.
Посему вышеозначенный вопрос оставлен без дальнейших последствий, впредь до тех пор, пока заключающиеся в нем законодательные вопросы будут возбуждены указаниями опыта и в порядке, вновь установленном для дел судебных и административных законодательного свойства (мнен. госуд. сов. Выс. утв. 6 июня 1866 г.).
Комментариев нет:
Отправить комментарий